Живу – как берёза в поле,
и право, себя смешу:
другие кричат от боли
а я – так стихи пишу.
Неужто судьба так била,
чтоб лишь написать сонет,
и послано в жизни было
для этого столько бед?
На тех, чья душа крылата,
взведён у судьбы курок.
Не знаю, равна ли плата
из нескольких звонких строк?
“Но дай мне имя, дай мне имя…”
О. Мандельштам
Хочет всё обрести своё имя,
одинокие бродят слова,
вырастают, мечтою томимы,
как цветы – чтоб их кто-то сорвал.
Острова спят в тумане открытья
и в канун пробужденья – тихи,
как родник под землёй, как наитье
нами названное: стихи.
Города открывают нам лица
башен, сказочных крыш, флюгеров,
чтоб, как в камне, – в слова воплотиться
город мог – колыбель мастеров.
Сотворённое нами руками,
и слова, что звончей серебра,
замки слов и замки из камня –
создают это всё мастера.
Тайной связаны вы, маг и мастер,
в двух словах – ощущенье родства.
И недаром, а может быть, к счастью,
в ремесле есть печать волшебства.
Словно талер серебряный, звонко,
песня льётся чистым ручьём,
и, как новорождённый ребёнок
закричит о рожденье своём.
1988
Мой стих – сын случая, дитя удачи,
осколок настроенья моего.
Не я придумала, что будет значить
иное слово или звук его.
Не знает мать, кем вырастет ребёнок,
так я его не ведаю конца
в тот миг, когда он рвётся из пелёнок,
а вырвется – не узнаю лица.
Не подчинит дитя своей причуде
мать, даже много приложив труда.
Дитя моё, мой стих, так будь же чудом
и мне не подчиняйся никогда!
1982
“Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовётся…”
Ф. Тютчев
Нам не дано предугадать,
как наше слово прозвучит,
пока не сорвана печать
и льдом окованы ключи.
Стихи – как таинство стихий,
как жизнь природы, как река,
И, вырвавшись из рук людских,
они плывут, как облака,
растут, как ветви у ольхи,
текут, как кровь течёт по венам…
Когда рождаются стихи
и как – нам путь стихов не ведом.
1982
“Изгнанники, скитальцы и поэты,
Кто жаждал быть, но стать никем не смог,
У птиц – гнездо, у зверя – тёмный лог,
Но посох вам и нищенства заветы”.
М. Волошин
1
В квартире маленькой моей,
где дует изо всех щелей,
где дух бездомности таится,
ползущий, как мороз из рам,
где горе с кофе пополам
(и сахаром не подсластится),
прописаны: ночная мгла,
беда из каждого угла
и свет над чистою страницей.
2
Дух временности мне сродни.
Я – птица, севшая на ветку:
присядь, и через миг – вспорхни.
Жизнь – ветка мне, и дом мой – ветка.
Мне близок чайки крик над морем.
Как дух скитаний превозмочь?
И я живу годами в доме,
как сняв гостиницу на ночь.
3
Поэту посох был вручён,
на пёрышки пошло крыло.
Он на скитанья обречён,
как будто метка на чело.
Он не давал такой обет,
но от судьбы спасенья нет,
и дюжина невзгод и бед
всю жизнь идут ему вослед.
4
В поэте гены есть бродяги.
Сродни с оторванным листом,
летящим с ветки, – лист бумаги,
и ручки пёрышко – с крылом.
Пускай пленительный и ранний
расцвёл судьбы твоей рассвет –
но горький, с привкусом скитаний,
такой ждёт хлеб тебя, поэт.
Пусть нет нигде скитанья, кроме
души – в ней странствия твои.
И мы бездомны даже в доме,
с бездомностью в своей крови.
1988
«Я хочу поужинать, и звёзды золотые в тёмном кошельке»
О. Мандельштам
Пройдя татарскою ордой,
сбирает осень дань с Москвы,
монеты на ковёр травы
бросая грудой золотой.
Пускай её характер крут,
дожди-опричники лихи,
у нас – лишь звёзды и стихи,
и больше нет других валют.
Не собирай богатства впрок
и денег не копи – всегда
текут монеты, как вода,
а звёзды щедро дарит Бог.
1989
Вечерний сумрак – верный пёс –
положит голову на лапу.
Не сводишь душу к эскулапу,
да и на улице мороз.
Существований наших вкус
нам не по вкусу очень часто,
но в это вдуматься – опасно,
хоть по натуре я не трус.
С тобой мы часто не в ладу,
судьба, капризная, как тёща,
но всё спокойнее и проще
встречаю у дверей беду.
Ты горче дыма папирос –
судьба. Спасает лишь тетрадка,
куда уходим мы украдкой
от неудач, и бед, и слёз.
Но среди них хранит тебя
твоя надежда и основа:
едва мерцающее слово
над тёмной бездной бытия.
На смену пройденным годам
приходит опыт пониманья:
подобно звёздам мирозданья
слова недостижимы нам.
1983
Комментарий:
1 – на это стихотворение написана песня, музыка А. Железняк
«Много званных, но мало избранных»
Библия, Новый Завет
Ты будешь рвать черновики,
писать и рвать, и вновь писать,
и знать, что тернием в виски –
отверженности благодать.
Что Бог тебя не полюбил
и ни к чему гордыни грех,
на пир ты только позван был,
но ты не избран среди всех.
И зря ты борешься с судьбой,
ты непрозревший, ты слепой.
Тебе лишь посох да сума,
да в горький час сойти с ума.
1985
У меня лишь поэзия – Бог,
и другого я не прошу.
Вериги рифмованных строк,
как пустынник, всю жизнь ношу.
Путеводной звездой горя
над кремнистым и трудным путём,
в купели златой сентября,
окрестила она дождём.
Все отмолят мои грехи
(ведь светлее солнца луча)
не молитвы – мои стихи:
как молитвы стихи звучат.
Пусть другие молитвы есть –
не запомнят других уста.
Мой из рифм перекрёстных крест –
другого мне нет креста.
1987
Стал – лишь бумагой, лишь пеплом, золой,
а сделаться мог – судьбой:
о ты, не рождённый ребёнок мой –
ты, стих не рождённый мой!
Наколот, как бабочка на иглу,
ты не вознесёшься вновь…
Судьба, пускай лучше я умру,
но будет мой стих – живой!
1988
